Автор: Аноним, 2 сентября 2003 г. в 12:52

*** Истории ***

Про деда своего я, к сожалению, мало что помню и знаю. Так, общие факты
биографии. И несколько историй.
В первую мировую деда мобилизовали. Воевал в кавалерии. Вся жизнь у него
с лошадьми связана. Дезертировал. Я так понимаю, смута в войсках тому
виной. Потому что дед был не робкого десятка и Георгиевским кавалером к
тому времени. Прятался от жандармов в русской печке. То отдельная
история. Потом революция, гражданская. Воевал у Щорса ординарцем одно
время. Потом крестьянствовал и заведовал чем-то типа конефермы. В
Отечественную практически с первых дней на фронте. Вместе со своими
лошадьми. В сорок третьем пришла похоронка. Бабка поубивалась, а
четверых сыновей надо было доводить до ума. Пятый, старший, уже воевал.
В сорок пятом, в начале весны, пришла еще одна похоронка на деда.
Решили, что ошибка. Но на всякий случай еще раз отплакали.
А в сорок шестом вернулся сам. С Германии, с оккупационных войск. Привез
патефон. Радовался, что не попал на Дальний Восток. И что бабка его
дождалась несмотря на две похоронки. Похоронки по пьянке торжественно
спалил на костре во дворе дома. Устроив общедеревенское шоу. С песнями и
плясками. Жаль. Награды свои, ордена, медали, держал (сказать "хранил"
язык не поворачивается) в деревянном ящике в мастерской. Вперемежку, и
царские, и советские. Давал внукам поиграться с "цацками". Без пиетета,
вообщем, относился. Бабка следила, чтоб ничего не растеряли. А, все
равно, половину похерили.
Награды своего погибшего фронтового друга хранил отдельно, на бархатной
подушечке, в комоде. Внукам даже заикаться про них не велено было. По
праздникам, выпив, доставал, показывал, в руки не давал.
Был у него перед тем дружком должок. Должен он был, по их взаимному
уговору, в случае смерти разыскать и удочерить его ребенка. Очень его
этот долг тяготил. Разыскать в то время по детдомам осиротевшего
ребенка+ Разыскал. И удочерил. И вырастил. То тоже отдельная история. О
том, что тетка моя любимая, несмотря на отчество, мне по крови совсем не
родная, я узнал, уже будучи взрослым.
После войны опять стал заниматься своими лошадьми.
Потом, уже на пенсии, все равно работал конюхом. Не мог без лошадей. Как
рассказывают, с лошадьми и про лошадей говорил намного больше, чем с
людьми и про людей.
Ну и вот история.
Была у него в конюшне кобыла. В хозяйстве бесполезная совершенно.
Своенравная, необъезженная, неуправляемая, цыганских, что ли, кровей. Ни
пустить на колбасу, ни продать дед ее почему-то не давал. Авторитет его
в конюшнях, несмотря на должность конюха, был непререкаем.
Кобылка забеременела и ожеребилась. Жеребенок обещал быть добрым конем.
Повел их дед как-то вечером купать на реку. Кобылу и жеребенка. Привязал
жеребенка на берегу - искупал кобылу. Потом привязал кобылу и повел
жеребенка. Не знаю, почему не вместе.
Прожил дед всю жизнь на реке, а плавать так и не научился. И реки
форсировал, держась за коня. А тут жеребенок малой. То ли в яму дед
попал, то ли что. Стал тонуть. Ухватился за жеребенка. А тот и сам уже
из последних сил ноздрями пузыри пускает. Сносит их к середине. Сам бы
утонул и жеребенка утопил. Кричи - не кричи, если близко никого нет.
Как кобыла справилась с коновязью? Как-то справилась. Бросилась в реку.
Стала выталкивать их к берегу. Вытолкала. Километра за два ниже по
течению. Дед, хоть и был практически без сознания, так в жеребенка
вцепился, что долго потом не мог руку разжать. Свело. Говорил, что когда
пришел в себя, долго боялся открыть глаза, ожидая увидеть архангела
Гавриила. Когда открыл, - увидел склоненную лошадиную морду.
А народ, кто слышал крики с реки о помощи и побежал туда, уже доложили
бабке, что дед утонул. Одежду с берега принесли. В очередной раз
скончался, короче. Пока его часа через три не привезла на себе
необъезженная (!) кобыла. Еле живого. В трусах. Но веселого.
После этого что бы кто-то словом, или, упаси Бог, делом, обидел кобылу+
Лучшее стойло, лучшее зерно, сахар с руки+ Они и умерли с дедом,
говорят, чуть ли не в один день. По крайней мере, если и разминулись, то
немного.