Ночь. Над Останкинской башней вспыхивают молнии. Ливень. Хлопает окном ветер. Это гроза. В такую ночь и должно быть написано продолжение. В него не войдут фотографии, потому что в тот день я позаботилась о себе. Фотоаппарат оставался на летнике.

Третий день должен был стать днём отдыха: предполагалось, что мы с Ровен останемся на летнике, пока наш проводник не перегонит скот. Как и все наши планы, этот был отброшен, и мы выдвинулись в путь. Ровен направилась на конюшню Махмуда за своим конём, мы — на кошару. Местом встречи были выбраны Медовые водопады.

Представьте себе картину: лето, жара, стадо коров, в котором преобладают молодые бычки. Коров было больше ста, но ни одна из них не желала идти. У живности вообще, признаться, было только одно желание: крыть. По полю передвигались трёх-, а то и более этажные конструкции бычков. Эти конструкции рассыпались только от хорошего удара плёткой или палкой, всё прочее им помогали игнорировать полное равнодушие к происходящему и крайне низкая чувствительность шкуры. Чем больше припекало солнце, тем медленнее шла скотина. Путь до Медовых, который можно пройти меньше, чем за час, растянулся на долгие три часа. Голос сел от свиста и покрикиваний. Периодически менялись окружавшие нас помощники: каждый, кто был знаком с нашим проводником и видел стадо, считал своим долгом помочь перегнать коров хотя бы на несколько сотен метров вперёд.

С Ровен мы встретились уже после четырёх. Нельзя сказать, что она не находила себе места от беспокойства, но волноваться уже начала. Ира присоединилась крайне вовремя: мы приближались к чужому стаду. Смешение живности предотвратить удалось, правда, мы едва не прихватили с собой ослика. Я смогла отбить его от нашего косяка и провести через коров, так что он был возвращён практически на место. Ещё у меня получилось достать плётку, застрявшую в хвосте бычка, к сильному удивлению хозяина плётки. Тот бычок был в самом центре стада, и спешиваться я не рискнула. С третьей попытки мне удалось подвести коня так, чтобы он наступил на кончик плётки, и она выдернулась из хвоста. Оставалось только подождать, пока стадо пройдёт, и достать добытое. Правда, насладиться плёткой мне не довелось, поскольку мою законную, прошу заметить, добычу быстро отобрал хозяин. Я ему это доолго припоминала потом!

Мы шли дальше. Стадо немного прибавило, радуясь хоть какой-то прохладе, но скоро начало тормозить ещё больше. Животные устали. Нам пришлось устроить привал, иначе бы коровы просто встали. Самое интересное началось именно после него.

Темнело. Собирались тучи. Наш проводник и Ровен ушли вперёд с косяком и более резвыми коровами. Я осталась с ещё одним погонщиком, кабардинцем, — тем самым хозяином плётки. Кисловодск оставался далеко позади, справа же начали сверкать зарницы. Вспышка! Ещё! Ещё, ещё! После каждой вспышки становится чуть хуже видно — ненадолго, но этого может хватить, чтобы какая-нибудь корова отстала или резко ушла в сторону. В сумерках коровы начали сливаться с сухостоем. Я часто принимала коров за кусты, а кусты за коров. Вскоре стало сложно различать рельеф, а ведь подгонять скот приходилось то на рыси, то на галопе. Ещё в предыдущий день я бы испугалась и забила на перегон, но тут нас было слишком мало, чтобы кто-то мог бы выйти из игры.

Вспышка! Первые капли дождя. Если направлять коня на бычков галопом, то они рассыпаются и начинают двигаться.

Вспышка! Ехать приходится чуть ли не на ощупь, доверяя коню искать и обходить ямы и канавы. Где-то выручит он, где-то выручаешь ты. Именно тогда ты начинаешь чувствовать себя единым целым со своей лошадью. Именно тогда ты начинаешь что-то понимать.

Ветер пробирает до костей. Мы почти не продвигались вперёд, все силы уходили на борьбу с непогодой, сбор отставших и возвращение тех, кто решил ломануться куда-то в бок — кто в поисках лучшей жизни, кто — испугавшись особенно яркой зарницы.

Я боюсь темноты. Я не имею права бояться, потому что выбора всё равно нет. Надо двигаться вперёд. Мой спутник дорогу представлял себе слабо, что не прибавляло уверенности.

Вы знаете, как можно радоваться людям? Я думала, что я хотя бы предполагаю. Счастье, которое я испытала, когда к нам вернулись, чтобы помочь, невозможно выразить словами. Мир наполнился энтузиазмом, звуками ещё не севших голосов, жизнерадостным свистом.

Солнце сменилось луной. Я приспособилась выискивать любых коров в окружающем пейзаже. Это наверняка проще, чем поиск чёрной кошки.

Время близилось к полуночи. Проводник рассказывал, что нам осталось только подняться, а потом спуститься...

Мы были слишком легко одеты для ночной прогулки по горам. Ровен замёрзла настолько, что ни о каком медленном продвижении не могло идти и речи. Мы бросили стадо, к его удовольствию, и поехали домой. Есть такой аллюр — трот или джог — когда лошадь идёт рысью лишь немногим быстрее шага. Им мы и шли, чтобы и лошадей не утомить, и приехать побыстрее. Нам потребовался целый час, чтобы доехать. Но это не было главным.

Какие ресурсы скрыты в нашем организме? Несмотря на сырость, несмотря на сильный ветер, можно чувствовать себя уютно. Несмотря на то, что время в пути приближалось к десяти часам, а, может, и превысило их, можно найти в себе силы и наслаждаться поездкой. Быть может, эти силы дарит нам сама природа, как дарит и свою красоту.

Мы шли по узким тропинкам вдоль обрывов. Мы шли по тропинкам холмов. Луна освещала нам путь. По обрывам и холмам скользили лунные тени. Они следовали за нами, длинные, вытянутые. Они словно пытались соединить нас с тем, что лежало внизу. Они улыбались нам, а мы им. Тучи, не выдержав, уходили, даря нам звёзды. Мы были миром, а мир был нами.

После нашего приезда на летник, за коровами поехали другие. Они гнали стадо ещё более трёх часов.