Думаю, вы догадывались... Вы — Лунный единорог — Мечтательность. Философствование. Легкость. Интуиция. Это вы. Вы воплощенная влюбленность в жизнь и людей.Пройти тест

комментировать

комментировать¹

В начале мне прочили великое конкурное будущее. Но протаранив несколько раз головой препятствие от заоблачных высот я отказалась. Настолько, что даже ругалась с тренером, что вообще-то было не принято. Как назло, спокойно прыгающие лошади появились в моей жизни тогда, когда я уже окончательно и бесповоротно боялась. И направила я тогда свой путь в сторону выездки. Очень громкое конечно это слово - выездка. Очень его любят... журналисты например... Надо отдать мне должное - я была бездарна. Я единственный человек, который 3 (прописью ТРИ) раза пытался доехать езду до конца. Первый раз я упала (где апплодисменты?:)) Шла уже грустная... вела Версильду в поводу из манежа. Ирка, опаздавшая к началу моего выступления, идет мне навстречу: "Ась, ты что уже выступила?"... Я упала... "КАААК?!" ... Ну она отбила... "Ты что на пинке усидеть не смогла?!!!" .... Ну первые три сидела.... Второй раз Версильда опять таки вынесла меня с боевого поля... поближе к разминочному... подальше от судей... Во время исполнения диагонали на прибавленном галопе... За саму диагональ все судьи поставили 8... Третий раз я ехала на Пашке. И Пашка уснул... И никакие мои жалкие усилия не могли его разбудить...ни мои... ни трибун... ни тренера... К концу шаговой части он уже видел 10 сон и безмятежно похрапывал. Мне очень помогали - чмокали, хлопали, топали, судья одобрительно-снисходительно кивала: "продолжайте-продолжайте"... а Пашка спал... На третей безнадежной попытке поднять его в галоп я не вынесла позора и снялась. Только неожиданные апплодисменты разбудили моего коня - с поля мы выехали долгожданным галопом... "Может же зарррраззза!" - ликовала я. И только в четвертый раз... неимоверными усилиями я удержала поганку Версильду на поле. и доехала. И заняла свое почетное долгожданное последнее место. Радости моей не было предела:) На фото собственно процесс занимания этого последнего места, которое затем не раз было мною завоевано.

комментировать¹

Посмотрела тут "Серко":-) Фильм про то, какая у нас красивая, большая и бестолковая страна:)

комментировать

Знакомая рассказывает: Мы были в Пскове со студентами и нечаянно на прогулке увидели лошадь. Мальчик А. очень деловито подошел к ней, погладил ей нос, потрепал за шею, с видом знатока обошел вокруг нее, похлопал по крупу. Я ему говорю: - А., давайте я вас сфотографирую с лошадкой? Будет вам на память. - Ой, конечно, пожалуйста! - отвечает юноша. Я подхожу с фотоаппаратом поближе. А. в это время деловито гладит лошадь по крупу и что-то ей нашептывает. И тут только я разбираю, что именно: "Сидеть", тихо командует он,"Ну же - сидеть!" Я изумленно говорю ему: - А., но лошади не сидят! Это сложнейшая дрессура! - Да? - удивляется он, - а как же на нее залезают????

комментировать

Я Кватерхорс!Повороты судьбы вам не страшны. Вы легко срезаете острые углы. Вы готовы пробежать много миль. Вы можете предугадывать желания партнера. Спокойная жизнь не для вас -салуны, стрельба и луга -вот что вас привлекает. Однако после тяжелого дня вы не прочь вернуться в уютную конюшню и расслабится за кружечкой ячменного напитка, скинув тяжелое седло.Узнайте, какая Вы лошадь?

комментировать

А у нас кобыла ожеребилась... И есть теперь на свете еще одна лошадь - махонькая такая, но уже совсем настоящая. И когда смотришь на нее с мамкой, возникает ощущение неподдельного счастья, что все теперь будет во всем мире хорошо.

комментировать

(Не нашла перевода. Будет время - наберу сама)
I SPRANG to the stirrup, and Joris, and he;
I galloped, Dirck galloped, we galloped all three;
‘Good speed!’ cried the watch, as the gate-bolts undrew;
‘Speed!’ echoed the wall to us galloping through;
Behind shut the postern, the lights sank to rest,
And into the midnight we galloped abreast.

Not a word to each other; we kept the great pace
Neck by neck, stride by stride, never changing our place;
I turned in my saddle and made its girths tight,
Then shortened each stirrup, and set the pique right,
Rebuckled the cheek-strap, chained slacker the bit,
Nor galloped less steadily Roland a whit.

’Twas moonset at starting; but while we drew near
Lokeren, the cocks crew and twilight dawned clear;
At Boom, a great yellow star came out to see;
At Düffeld, ’twas morning as plain as could be;
And from Mecheln church-steeple we heard the half-chime,
So Joris broke silence with ‘Yet there is time!’

At Aerschot, up leaped of a sudden the sun,
And against him the cattle stood black every one,
To stare through the mist at us galloping past,
And I saw my stout galloper Roland at last,
With resolute shoulders, each butting away
The haze, as some bluff river headland its spray.

And his low head and crest, just one sharp ear bent back
For my voice, and the other pricked out on his track;
And one eye’s black intelligence,—ever that glance
O’er its white edge at me, his own master, askance!
And the thick heavy spume-flakes which aye and anon
His fierce lips shook upwards in galloping on.

By Hasselt, Dirck groaned; and cried Joris, ‘Stay spur!
Your Roos galloped bravely, the fault’s not in her,
We’ll remember at Aix’—for one heard the quick wheeze
Of her chest, saw the stretched neck and staggering knees,
And sunk tail, and horrible heave of the flank,
As down on her haunches she shuddered and sank.

So we were left galloping, Joris and I,
Past Looz and past Tongres, no cloud in the sky;
The broad sun above laughed a pitiless laugh,
’Neath our feet broke the brittle bright stubble like chaff;
Till over by Dalhem a dome-spire sprang white,
And ‘Gallop,’ gasped Joris, ‘for Aix is in sight!’

‘How they’ll greet us!’—and all in a moment his roan
Rolled neck and croup over, lay dead as a stone;
And there was my Roland to bear the whole weight
Of the news which alone could save Aix from her fate,
With his nostrils like pits full of blood to the brim,
And with circles of red for his eye-sockets’ rim.

Then I cast loose my buffcoat, each holster let fall,
Shook off both my jack-boots, let go belt and all,
Stood up in the stirrup, leaned, patted his ear,
Called my Roland his pet-name, my horse without peer;
Clapped my hands, laughed and sang, any noise, bad or good,
Till at length into Aix Roland galloped and stood.

And all I remember is, friends flocking round
As I sat with his head ’twixt my knees on the ground;
And no voice but was praising this Roland of mine,
As I poured down his throat our last measure of wine,
Which (the burgesses voted by common consent)
Was no more than his due who brought good news from Ghent.

комментировать

Начальник мой, МЮ, столкнулся тут в конном магазине с неким служителем православной церкви. Клирик подбирал кой-какую упряжь для монастырского меринка. МЮ не смог удержаться и стал распрашивать у священника о хозяйстве. И тот сказал:
- Мерин-то у нас на подворье один, и управляться с ним умею только я, езжу на нем помаленьку... Но братия ропщет.

Я почему-то сразу представила себе лихо рассекающего радостного брата, и выстроившуюся в ряд обиженную братию, которой не дают покататься:)

комментировать

Мамы трудных детей пустили в ход "тяжелую артиллерию" - привели пап.
Помогло. Мальчик Саша перестал со мной спорить и наконец-то понял, что у нас занятие, а не урок изящной словестности.
Девочка Полина... Ох...
Села. Топчется в центре, как будто к коню катафалк привязан и хоронят кого-то очень важного.Я уже срывающимся голосом кричу ей, чтоб она двигала лошадь и тут за моей спиной громогласный голос:
- Полина! Как брата пинать, так ты первая, а здесь лошадь не можешь сдвинуть с места! А ну ка поехала вперед!
И о чудо! Она поехала. И все занятие работала. Бальзам на душу.
Все-таки ребенку нужен отец.

комментировать