“Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши…”
(Иоиль, 2:13)

Боль разделения проходит через всю мою жизнь, как проходит она через жизни тысяч таких же, как я, людей. Боль разделения разрывает мое сердце. Боль за братьев моих, родных мне по плоти, — за дом Израиля. Боль за братьев моих, родных мне по крови Господней, — за всех, кто исповедует Йешуа (Иисуса) из Назарета Машиахом (Христом) и Спасителем.
Пытаюсь избавиться от боли, оградить себя от нее. И не могу. Пытаюсь укрыться в своей маленькой общине, спрятаться в шаббате, чтобы не слышать о разделениях и не касаться их, чтобы не видеть интриг и состязания гордынь. И не удается. Наверное, не удается потому, что никогда не чувствовать боли может только бесчувственный. Что не переживать за свое хождение перед Богом и за братьев своих может только равнодушный. А бесчувственный и равнодушный сродни пьянице и наркоману. Да и Бог не любит равнодушных: “О, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих”. Александр Мень, размышляя над этими стихами из книги Откровение, удивительно точно замечает, что противоположность любви — это не ненависть, а равнодушие.

Нет, не дает Господь равнодушествовать. Он заповедал нам любить друг друга так, как Он сам возлюбил каждого из нас. А как любить, если скрываться в своей ракушке, если не иметь общения? А как научиться любить других Божьей любовью, если любишь только тех, кто приятен тебе? Не мы собираем Общину Машиаха (Церковь Христову) — Он сам собирает ее. И только Он выбирает, с кем мы должны столкнуться на пути веры, кого должны научиться любить, через встречи с кем “железо будет острить железо”. Бывает ли очищение без крови? Бывает ли любовь без волнений и боли?
Не без боли доказывает Спаситель свою любовь к нам. Не без боли. Он доказал свою любовь тем, что умер за нас, когда мы были еще грешниками. Как врач, Он пришел не к здоровым, а к больным. Пришел, чтобы исцелить — и исцеляет. Любящим Его, призванным по Его изволению дарует пережить Его страдания, а затем — обрести Его радость. За болезнью следует выздоровление, за отчаянием — вера, за печалью — радость, за покаянием — прощение, за смертью — воскресение и жизнь вечная.
Что было бы с нами, если бы не эта благая весть? Как выжили бы? Как справились бы с болью? Чем заглушили бы ее? Развлечениями, карьерой, богатством? Должностями в союзах, миссиях и церквях? Почетными титулами, вроде “преподобный”? Суета сует, все — суета и томление духа!
Посмотришь — так на первый взгляд Община Йешуа сегодня разделена перегородками конфессий, разбита на миссии, союзы и конгрегации. Стенки, стеночки, заборы, плетни. Она все еще раздираема выяснением того, кто же самый правильный, самый главный, самый достойный, чья доктрина истинная, чьи обряды точные. И так с того времени, когда мать сыновей Зеведея стала выпрашивать для своих детей в грядущем царстве места поближе к Машиаху. С тех пор, как ученики стали именовать себя Кифовыми, Павловыми, Апполосовыми, вместо того, чтобы всем именоваться Христовыми. Так и видишь, как стоят вокруг эдакие члены Синедриона, готовые на любое кажущееся им “доктринально ошибочным” высказывание собеседника вскочить, разодрать на себе одежды и воскликнуть: “Вот, теперь вы слышали!” И слышим, как разносится треск раздираемых одежд по городам и весям. И порой не замечаем, что и сами рвем и мечем. Что рука так и тянется вырвать плевелы. Что каменеет сердце в сознании собственной правоты. Это самое страшное искушение — подумать, что именно ты прав. Во всем. Всегда. Никто, кроме тебя. Это страшная боль — понять, что и ты вовлекся в глупые состязания и родословия. Вовлек других. Потратил время и себя на бесполезное и суетное. Не на Йешуа.
Но невидимо для мира, Спаситель уже удалил от нас вражду — своей плотью. Независимо от нас, уже сделал нас близкими друг другу — своей кровью. И этого нам не разрушить. Он сломал стоявшую между нами преграду. И нам ее не поставить снова. Он разодрал свое сердце, чтобы там могли укрыться, могли примириться, могли найти свое место все мы.
Я боюсь выползать из своей ракушки. Я боюсь выйти к людям и открыть им навстречу свое сердце. Боюсь, потому что открыть, разорвать свое сердце трудно и больно. Боюсь, потому что никогда не знаю, что именно положит в это сердце тот, другой, навстречу которому это сердце открыто. Елей сопереживания, сочувствия и любви? Яд противостояния, злословия и зависти?
Боязливому участь в озере, горящем огнем и серою. Боящийся несовершен в любви. Поэтому надо встать и выполнить то немногое, что можешь сегодня. Иначе завтра уже не сможешь ничего. Не на боль смотреть, а на Преодолевшего ее. Не свои слова твердить, а Его: “Твоя воля да будет!” Не трещать раздираемыми одеждами: “Распни!”, а выпускать из глубины раздираемого сердца: “Не вмени!”
Не сделать такого самому по себе. Не сделать. Но взглянешь на совершителя веры, на Йешуа — и вот уже можешь терпеть. Протянешься вверх, чтобы достичь Его — и вот уже ты выше заборов и оград. Воспримешь Его чувствования — и вот уже ты можешь любить тех, кого Он возлюбил. А любить — это ведь видеть в другом истину и сорадоваться ей. Не мыслить о другом зла, а верить, что он добр. Не выискивать в другом несовершенства, а видеть совершенство того, Кто соединил нас в себе. Можем ли строить на другом основании, кроме положенного? Можем ли основываться на ком ином, чем Йешуа?
Где был бы я сейчас, если бы не нашел меня Машиах? С кем дружил бы, если бы Йешуа не стал мне другом? Кого любил бы, если бы Он не возлюбил меня? Не знаю. Не знаю, да и не хочу знать. А знаю только и хочу знать, что мы с ним нужны друг другу. Что мы с вами все вместе нужны Ему и друг другу, а Он нужен нам.
Вот и отступает боль. Вот и развеивается боязнь. И вместо них стучит в сердце радость: “некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы”!
Трудно было Иосифу открыться братьям, некогда из зависти продавшим его в рабство. Трудно было братьям смотреть в глаза Иосифу, которого они некогда из зависти продали в рабство. Но угодно было милующему Богу, чтобы они преодолели ветхое и обнялись. Нет, исцеление еще не стало совершенным, но они должны были тогда открыть сердца навстречу друг другу, отринуть зависть, обиду и страх, чтобы Бог однажды сказал: “Приму вас Себе в народ и буду вам Богом”.

©