Выходишь из своего грота - города, пляшешь со звездами, блестя полосками кроссовок и лязгая поводком. Карабин так бьется о кольцо. Бежишь. По ступенькам вниз, к воде. Там чайки ругаются. Слышно сквозь пелену шума большой дороги (дороги всех этих бесконечных дорог для ужасных машин), слышно, как птицы, хаотично махая крыльями и гогоча, кружат над почти несуществующим прудом. Спускаешься, как к небу подниматься. К небу, которое так безжалостно уходит, теряя цвет, становясь плотным, синим… а ведь так недавно было окрашено розовым маревом. Образом крыльев мириад птиц – недаром так хочется летать, когда в него смотришь. Стремишься по гравиевым дорожкам, по траве, спотыкаясь о бордюры и взлетая над кочками. Овраги, трели случайных соловьев с терпкостью внезапной свежести ручья, что с воздухом в низине надышал ветер… Заметить, как желтый горизонт не превратиться в ночь, просто дома его закроют дома. И не будет разницы между остовами башен и небом, лишь окошки лестничных пролетов будут напоминать о десятках людей на квадратный метр. Так из темноты – глаз, сверху еще один, продолговатый, и дальше, вниз, в стороны – частыми островками света город убивает ночь. Но она сильнее. Бежишь, принимая лицом, ощущая каждую склоненную ветвь, ощущая пальцами все листья. Дыхания не хватает, дышишь руками, дышишь растрепанными волосами – бежать. В густой траве, нестись подобно туче, перегоняя ветер и белых собак, светлячков в темном. Грота-города все меньше. Кирпича и камня нет. Здесь – яблони рядами, здесь – тускло-светлый блеск далеких фонарей, как щепотка углей – бьется в последнем дыхании, но ничего ей не дано затронуть в этой ночи. В этих островках пустынного дождя. В этом сладостном желании уйти от бытия. Взлететь, вернуться, не услышать. Только стук подошв о мерное покрытие. И цокот коготков. И вздохи – частые, глубокие… бежать… А здесь не так и одиноко… --- вспомнилось что-то...

комментировать³

Блин. Яффка заехала мне в глаз своей пяткой. Прямо со всей дури. Прямо внутрь.
Помираю!

И как назло, Визин на работу отнесла. Чем еще можно закапать? Там оно покраснело все и плачет.

комментировать

Тень скользит по стене прочь из пустой, холодной комнаты, а следом за ней серой, полупрозрачной фигурой по стене скользишь ты…. Две тени без хозяев, две тени без тел, две абсолютно одинаковые тени – это ты и… ты. Ты никогда не отрицал(а) того, кто ты есть, никогда не создавал(а) себе прикрытие, фальшивую оболочку, ненужное амплуа. Ты всегда был(а), есть и будешь собой.Пройти тест

комментировать

Сегодня весь день на работе баламутили разговорами об аварии на ЛАЭС. Любой чих, кашель, храп, вздох и зевок сопровождались криками: «началось!».
Пошла помыть яблоко, вернулась: «Ну вот, раньше оно просто в сальмонеллах и листериях было, а сейчас плюс ко всему стало омыто радиоактивной водой из-под крана».
Кто-то что-то недослышал — тут же комментарии, что в первую очередь отравление радиацией сказывается на слухе.
Кто-то вышел покурить, возвращается — возгласы «ай, ты начал светиццо!!!».
Весь день придумывали рецепты блюд с йодом. Щупали себе щитовидку, не опухла ли. Наблюдали, не начнет ли кто-то светиться, ну хотя бы глаза. Боялись радиоактивного дождя. Интересовались, был ли гриб при взрыве.

В общем, рабочий день был сорван. Но панике не поддались и йод с молоком пить не начали.

комментировать

Журнал Андрея Мальгина

Есть такой деятель - Александр Михайлов. Сейчас он вроде как большой начальник в Госнаркокартеле. А до этого был пресс-секретарем в ФСБ. А еще раньше, в молодые годы, работал оперативником в пятом ("идеологическом") управлении, и его посылали главным образом к диссидентствующим писателям с "профилактическими беседами", проще говоря - с угрозами. Приезжал он, в частности, к авторам альманаха "Метрополь" и представлялся им: Константинов. Вообще-то он закончил журфак в 1977 году, так что можно в принципе выяснить, кто он на самом деле - Константинов, Михайлов или Иванов, Петров, Сидоров.
"Поработав" с писателями в течение пятнадцати лет, Михайлов почувствовал, что и сам может писать не хуже. Издал несколько детективов и вступил в Союз писателей. Думаю, это было нетрудно, так как в приемной комиссии сидели его вчерашние подопечные (или, чем черт не шутит, агенты).
А уж когда перешел из КГБ-ФСБ на другую работу, совсем разухарился - издал книжку "Байки с Лубянки", юмористические воспоминания оперативного работника о том, как он боролся с диссидентами. Уже третье издание вышло, исправленное и дополненное.
Что за байки в этой книжке? Вот вам в качестве примера две.

Однажды приходит информация, что группа диссидентов хочет организовать демонстрацию в количестве… восьми человек. По тем временам злодейство неслыханное, что то вроде попытки устроить государственный переворот.
И с момента получения информации стали этих восьмерых пасти.
И была среди них студентка — особа молодая да наглая. Почувствовав слежку, стала она развлекаться — от наружного наблюдения бегать, благо силы были да сноровка спортивная, нормы ГТО в институте на «отлично» сдала.
И по улице, и в транспорте, и в метро — так и норовит ускользнуть, создает сложности в работе.
А этой наглой особе плевать на должностные обязанности сотрудников КГБ, нет у нее к разведчикам сочувствия. Так она с поезда на поезд перепрыгивала, по эскалаторам вверх вниз носилась, в последний момент из дверей выскакивала. Сплошное развлечение!
А работали в те годы в наружке люди солидные. Многие в возрасте, с излишним весом и животиками. Не по силам им такие марафоны. До предынфарктного состояния девица доводила наших славных топтунов.
Надо было принимать срочные меры.
Нашли выход: набрали бригаду из молодежи, да и та к концу дня — язык на плечо. Наглая особа совсем разошлась, все дела забросила, только и знает, что с наружниками в кошки мышки играть.
Но оказалась в бригаде славная девушка комсомолка. Мария ее звали. Спортивная и дородная. Плечи широкие, кулаки — во! Кожаное пальто в обтяжку, груди торчат, и все остальное на месте — загляденье, да и только! Копия девушки с веслом из парка имени Горького, однозначно.
Сошлись два спортивных таланта, кто кого перешибет!
И началось такое, что в историю вошло! Жаль, что по телевизору нельзя было показать. Диссидентка на троллейбус, наша — за ней. Ринулась через проходные, наша легко поспевает повсюду. Диссидентка в метро, вниз по эскалатору, наша — за ней. Та вверх вниз, наша не отстает. И все это в часы пик, народ вредная девица расталкивает, с физиономии наглая ухмылка не сходит.
Наша, с веслом которая, не отстает и повсюду успевает.
Но главная интрига была впереди.
Всему на свете приходит конец. Финиш случился на станции «Площадь революции».
В тот раз особа ураганом пробежала по длиннющему эскалатору вниз, бросилась на перрон, а поезд еще не подошел. Заметалась значкистка ГТО туда сюда, бежать некуда, за скульптуру бронзовую спряталась.
Доблестная Мария тоже не подкачала, выскочила прямо на гнусную диссидентку. Вся разъярилась.
Прижала она своей кожаной грудью беглянку к скульптуре «Матрос с револьвером» да последнее предупреждение ей сквозь зубы выдавила:
— Если ты, засранка, еще безобразничать будешь, я тебя на рельсы столкну… Ты, дура, вокруг обложена!
Перепугалась диссидентка да от греха подальше скорее уехать решила домой, к родителям под крылышко. Вышла вредная девица на платформу, а со стороны станции «Курская» приближался поезд. Тогда поезда еще водили машинист и помощник.
Тут шуструю особу еще один жуткий сюрприз ждал, который ее окончательно доконал.
Поезд, который приближался к «Площади революции», вел машинист стахановец первого призыва. Сплошные благодарности от начальства, ни одного замечания за тридцать лет беспорочной службы, от самого Лазаря Кагановича почетную грамоту на стене держал.
А тут конфуз с ним случился. Съел чего то в рабочей столовке, живот так прихватило, что терпежа у стахановца не стало. Что делать? Облегчится надо, прямо на ходу. Говорит помощнику:
— Не гони лошадей, сбрось немного обороты! Пока мы от «Курской» доедем, я успею все сделать.
Пока поезд в туннеле шел (а езды от «Курской» до «Площади революции» минут пять), открыл он свою дверь и, спустив портки, повис на поручнях.
Да не успел сердечный, не рассчитал — тут станция! Так он мягкое место всем стоявшим на платформе и показал. Шок, конечно, всеобщий.
Но самое большое потрясение испытала диссидентка. Мало того что женщина ее кожаной грудью к скульптуре прижимала и ужасные обещания давала, так еще розовое и неприличное ей машинист показывает: «Ну что хотят, то и делают! И впрямь обложили чекисты со всех сторон…» Шок, да и только!
После этого происшествия диссидентка бегать перестала.
И вообще, говорят, пошла на исправление и не безобразничала. В демонстрации несанкционированной, конечно, не участвовала, и правильно сделала.
Окончила институт, вышла замуж и ребенка родила.
Когда случилась перестройка, депутатом Государственной Думы стала, обличительные либеральные речи с трибуны скрипучим голосом произносила.
Мы все эти гневные слова слыхали, так, треп один. Лучше бы про розовую задницу рассказала. Это куда интересней!

комментировать

Что-то я боюсь сегодня в бассейн идти. В бронхах до сих пор аквариум, вдруг потом хуже будет? Вода холодная, в помещении бассейна холодно, в самом офисе тоже холодно, на улице +10. Может, нафик?

комментировать

Александр Тарасов
IN MEMORIAM ANNO 1968
(фрагмент статьи)

В ночь с 10 на 11 мая 1968 года никто в Париже не спал. Заснуть было просто невозможно. По улицам, оглашая ночь сиренами, носились машины «скорой помощи», пожарные, полиция. Со стороны Латинского квартала слышалась глухая канонада: рвались гранаты со слезоточивым газом. Целыми семьями парижане сидели у радиоприемников: корреспонденты передавали репортажи с места событий прямо в эфир. К 3 часам ночи над Латинским кварталом занялось зарево: отступавшие под натиском спецподразделений по борьбе с беспорядками – КРС (аналог нашего ОМОНа) – студенты поджигали автомашины, из которых были сооружены баррикады.... Весь город знал, что с начала мая в Сорбонне происходят студенческие беспорядки, но мало кто ожидал, что дело примет столь серьезный оборот. Утром 11 мая газеты вышли с аршинными заголовками: «Ночь баррикад»...

(Полностью)

комментировать

Допустим, есть два человека, А и Б. Про А мы знаем, что он посещает церковь, молится, читает Библию, исповедуется, причащается и старется вести образ жизни, который соответствует христианскому учению. Про Б мы с его слов знаем то же самое, но доказать не можем.
Что любопытно, Б ругает А за то, что он ходит в церковь, утверждая, что А на самом деле поддельный христианин, фальшивый. Пугает, что будет писать начальству (хотя не пишет почему-то), предает анафеме, ругает всячески и вообще ведет себя неадекватно. И самое главное — он не предлагает А никаких путей, чтобы наконец-то стать не фальшивкой, а настоящим христианином. Но всячески старается изгнать его из церкви (и что еще интересно — сам он не является членом этого собрания). Т.е. по факту выглядит так: Б отталкивает А от Церкви своим хамством, унижением, руганью, запугиваниями, неадекватным поведением, нимало не беспокоясь, что тем самым компроментирует не только себя как христианина, но и всю Церковь, к которой принадлежит(?). Так вот есть ли какие-то основания считать, что на самом деле Б совсем не христианин, а сатанист, таким образом пытающийся оттолкнуть людей от Церкви, особенно если они всего лишь неофиты? (Неизвестно, единственная ли жертва этот А, или есть еще люди, к которым Б относится точно так же.)


Все совпадения имен и фактов прошу считать совпадениями.

комментировать

Почему-то у Миши на моих фотках краски в фотике кончились.

(Полностью)

комментировать

Говорю Мише — а давай я тебе Приморска выведу, он такой классный, серебристо-белый, и глаза выразительные. А ты пофоткаешь. Открываю денник — а там Приморск вороной стоит. Извозюкался в леваде, ни одной лужи не пропустил. Верхнюю корку отчистила, но по уму-то его мыть надо, причем теплой водой и шампунем, чтобы все его серебро стало видно. А так я его не только летом, но и зимой-то чистым не видела.
В общем, почистила кое-как, вывела погулять. Побегали рысью, постояли в стойке, но что-то все ракурс не тот.
Приморску 22 года, у него была трудная жизнь. Его уже на мясокомбинат отправляли, он уже совсем покалеченный был. Но Ковчеговцы его спасли и откачали. А сейчас он дед что надо, детей делает, на природе гуляет, кушает хорошо. Сам по характеру добрый, доверчивый, никогда я от него не видела ни ушей прижатых, ни огрызаний каких-то. Перед жеребцами он весь на понтах, кричит, всех пугает, типа самый крутой. Ну они наверное верят, а как же?

(Полностью)

комментировать