Собираясь в Абхазию, никак не ожидала, что встречу там такое множество лошадей, и ещё большим сюрпризом стало для меня то, что это оказались дикие лошади. Удивительно, как близко они живут с человеком, при этом оставаясь свободными и не прирученными.

Образ жизни диких лошадей Абхазии поистине уникален. Табуны свободных лошадей бродят по всей стране, их очень много. Некоторые из них пасутся в основном на горных пастбищах, но большая их часть уходит высоко в горы только на летний сезон, а зиму и весну проводит у моря, в теснейшем соседстве с людьми. Лошади вынуждены приходить сюда, потому что климат тут мягче и трава зелёная практически всё время. Именно здесь, на огромных полях у озера Инкит, мне удалось понаблюдать за жизнью этих лошадей. Семь табунов живут на берегу большого пресного озера на территории примерно в 40 квадратных километров. В советское время на этом месте были сельскохозяйственные поля, которые теперь превратились в прекрасные пастбища. С одной стороны луга отгорожены от посёлков озером, с другой – небольшими болотами.

     Место обитания табунов со всех сторон окружено деревнями и домами отдыха, поэтому  лошадям приходится мириться с очень тесным соседством людей. Некоторые табуны в голодное время  спокойно приходят на улицы города Пицунды попастись. Но это, как правило, табуны, где жеребец не смог отвоевать право пастись на лугах у озера.

При таком тесном соседстве эти лошади, все же, не перестают оставаться дикими. Они совершенно спокойно позволяют проезжать мимо них на велосипеде, на машине, но стоит проявить к ним интерес или попытаться приблизиться, весь табун срывается с места и уносится быстрым галопом.

Конечно, мне очень захотелось получше узнать, как живут дикие лошади, ведь их  отличие от домашних лошадей сразу бросается в глаза. У них более выраженный язык тела, богаче палитра звуков, они очень эмоциональны, подвижны, и в естественных условиях можно понаблюдать за полноценными конными семьями, за общением между жеребцами, кобылами, жеребятами и молодыми лошадьми.


 

   Поэтому в течение двух недель осенью и весной я большую часть светового дня проводила рядом с табунами. Сначала лошади совершенно не хотели подпускать меня к себе. Приходилось подходить очень медленно, принимая расслабленную позу, скруглив плечи и не смотря  в глаза, зачастую практически подползать к ним. Когда лошади начинали немного нервничать, приходилось сразу садиться на траву, тогда животные успокаивались, и можно было их фотографировать и наблюдать за ними. Через некоторое время  я начала узнавать практически всех лошадей и смогла уже следить за  перемещениями табунов и переменами в их жизни.

 

  В Абхазии каждый табун пасётся примерно на одном месте, не сильно перемещаясь, что не очень типично для диких лошадей, которые  могут проходить до 200 км в день. Вероятно, это обусловлено богатством пастбищ и тесным людским соседством. Лошади передвигаются, в основном, для того, чтобы поесть болотной травы у бывших оросительных каналов и сходить на водопой. Кислая  болотная трава помогает переварить сочную луговую, к тому же на болотах есть прекрасные илистые лужи. Лошади обожают в них купаться, они долго взбивают грязь ногами, потом с наслаждением опускаются в эту жижу. Грязь, высыхая на шкуре, образует отличную корку, которая защищает  животных от укусов насекомых. На водопой табуны ходят на озеро Инкит. Пресной воды здесь предостаточно, поэтому кобылы с жеребятами и жеребцы все вместе входят в воду и пьют, а потом купаются, поднимая облако брызг.
 

   Обычно  табун состоит из одного взрослого косячного жеребца, нескольких кобыл, некоторые из них с жеребятами, и двух-трёх молодых жеребчиков, которых косячный жеребец ещё не изгнал из стада. В возрасте около двух лет молодые жеребцы изгоняются из табуна и образуют так называемые «группы  холостяков». Когда молодые жеребцы подрастают, они  создают свой табун, отбивая кобыл у более слабых или старых жеребцов.

   В табуне главный, конечно жеребец. Его видно сразу, экстерьер жеребца очень сильно отличается от экстерьера кобылы. У него широкая грудь, накачанная выразительная шея  и всегда длинные грива и хвост. У кобыл волосяной покров намного беднее, шея достаточно тонкая ,а живот объемный. Основная функция жеребца –  защита табуна от других жеребцов или опасных ситуаций. Именно жеребец зачастую стремится увести свой табун подальше от людей или какой-нибудь опасности. Дикие жеребцы очень энергичны, они постоянно носятся по полю от своего табуна к чужим и обратно, предпринимая попытки выкрасть какую-нибудь кобылу из другого табуна. Они очень умны, поэтому  скачут похищать чужую кобылу, когда хозяин отлучился, иначе не избежать драки. При этом надо быть настороже, потому что и из твоего табуна в это время тоже могут похитить кого-нибудь! Быть свидетелем таких манёвров очень увлекательно. Я наблюдала за одним жеребцом--неудачником. Он так хотел заполучить побольше кобыл себе в табун, что носился на несколько километров при каждом удобном случае, а в это время его кобыл спокойно уводили другие жеребцы. Вскоре он остался всего с одной кобылкой и её сыном-годовичком.
 

 Вообще, дерутся жеребцы абхазских табунов довольно мало. Если происходит стычка, то, как  правило, она начинается с того, что два жеребца приближаются друг к другу в характерной позе, демонстрируя естественный сбор. Шея аркообразно выгнута и поднята, зад подведён, движения становятся высокими и очень красивыми. Приблизившись друг к другу, жеребцы начинают топать ногами и пронзительно кричать. Зачастую, после этого они  расходятся, но бывают и более серьезные стычки, когда обе лошади начинают вставать на задние ноги, пытаясь укусить друг друга в яремную вену в районе ганаша, кусают противника за передние ноги, вынуждая его опуститься на запястья, наносят глубокие раны своими клыками. Забавно  наблюдать, как проигравший в драке жеребец вымещает свою злость, гоняя пасущихся неподалёку коров.

 Были и грустные моменты. Однажды я, как обычно, поехала на велосипеде к одному из табунов и начала фотографировать лошадей. Я заметила, что вороная кобыла не уходит от небольшого оросительного  канала. Посмотрев туда, я увидела маленького взъерошенного жеребёнка, он стоял по брюшко в воде и дремал. Малыш никак не реагировал на моё приближение, и только иногда отвечал маме, когда та звала его. Сначала я подумала, что он застрял, но жеребёнок был настолько апатичен и тих, что стало ясно, что он серьезно болен. Тем не менее,  я помогла ему выбраться, протянув ремень ему под брюшко. Малыш вышел из воды, но он ничего уже не видел и не хотел следовать за табуном. И тут жеребчик годовичок стал проявлять очень трогательную заботу о больном жеребенке. Он не отходил от него ни на шаг, защищал от других жеребчиков, постоянно тихонько гугукал ему, теребил нежно его шерстку губами и наотрез отказывался уходить от малыша, когда табун решил пойти дальше. Мама больного жеребёнка тоже отказалась его покидать, и даже угрозы жеребца не смогли заставить её уйти. А малыш вскоре опять забрался в воду, где стал ждать своего конца…так весь табун и остался ночевать около него, а когда я увидела этих лошадей снова, жеребёнка уже с ними не было, и только  вороная кобыла стояла очень грустная…
 

А через некоторое время я подъехала к другому табуну, где обнаружила спящую на траве молодую лошадь. Она никак не реагировала на меня, только животик равномерно покачивался от дыхания. Я подошла к ней вплотную, пофотографировала,  села на корточки, посвистела, потопала, и, расстроенная, подумала, что эта лошадь тоже заболела чем-то и умирает. Каково же было моё удивление, когда через пятнадцать минут эта кобылка поднялась как ни в чем не бывало и с весёлым брыканием побежала играть со сверстниками. Первый раз я наблюдала такой глубокий сон у лошади, тем более у дикой!

Самый интересный табун для фотографирования был, как я его назвала, «детский». Он состоял из пяти кобыл с жеребятами, трех молодых  жеребчиков и косячного жеребца. Наблюдать за их жизнью – сплошное удовольствие. Малыши постоянно играют друг с другом, выдумывая  смешные игры. То один жеребёнок положит передние ноги на круп другого и так идет на задних  ногах несколько метров, то вдруг два малыша начинают кружится, пытаясь укусить товарища за ноги, то побегут играть в догонялки . Очень часто жеребята в своих играх имитируют драки жеребцов—встают на задние ноги, стремятся укусить противника в яремную вену, кладут друг друга на запястья. Во взрослой жизни им потом очень это пригодится. После игр они устало валятся на траву и в табуне наступает тихий час.

 

 Интересно, что иногда какая-то одна кобыла начинает следить за несколькими жеребятами как воспитательница. Например, она может повести их на водопой, или подождать малышей, если они заигрались и отстали от уходящего табуна. При этом такая кобыла достаточно терпеливо относится к чужим детям, но только своему  ребёнку она позволяет сосать у неё молоко. На попытки чужих жеребят подойти к её вымени она закладывает уши и отсылает их к собственным мамам. Однажды, один из жеребят, будучи под присмотром такой воспитательницы, захотел к своей маме. Стал её искать, и никак не мог найти, она в это время пошла к озеру попить. Малыш ржал, звал маму, но ответила другая кобыла из табуна, пасущегося неподалеку. Немного посомневавшись, жеребенок направился к откликнувшейся лошади. Но тут кобыла-воспитательница бросилась наперерез и не позволила малышу убежать к другому табуну. А  вскоре показалась и настоящая мама, и жеребенок с облегчением побежал к ней и присосался к вымени. Вообще, попить молоко у мамы- это лучший способ снять стресс у жеребенка. Если малыш испугался, его обидела другая лошадь или он получил болезненный укус в жеребячьей игре, он тут же бежит попить молочка.

 

Как-то раз  одна их кобыл «детского» табуна решила пококетничать с чужим  вороным жеребцом. Она начала призывно его звать, и вскоре тот примчался, чтобы поухаживать за ней и забрать её в свой табун. Но кобыла не выразила большого желания уходить за жеребцом, и тогда на неё посыпались весьма свирепые укусы. Кобыла в ужасе со всей своей возможной скоростью начала убегать от настойчивого ухажера. За ней пытался поспеть её маленький сынок и молодой жеребчик, который оказался нерасторопным и получил пару ощутимых укусов в круп. Тут уже вмешался косячный жеребец детского табуна, и, помахав немного ногами, вороной жеребец вернулся к своему табуну. Кобыла и её жеребенок остались в своём табуне и выглядели очень испуганными. И как же я удивилась, когда через десять минут снова послышалось призывное кобылье ржание, и вороной жеребец понесся  обратно. Но тут уже был настороже косячный жеребец, который ни на  шаг не отходил от  беглянки и чутко стерег её, так что вороной снова вернулся в свой табун ни с чем.

 

  Однажды мне удалось наблюдать поимку молодого коня. Как любой горный народ, абхазы всегда жили в тесной связи с лошадьми, пользуясь их силой и скоростью. И до сих пор, умение держаться в седле или обладание лошадью для абхаза – это повод для гордости. Поэтому местные жители нередко отлавливают весной молодых лошадей и затем приручают. Из табуна молодых жеребцов был выбран молодой двухлетка, и начался отлов. На озере Инкит для этих целей абхазы огородили участок водопоя, куда ходят некоторые табуны. Лошади привыкли заходить в ворота этой левады и идти на водопой, поэтому, ничего не подозревая, они зашли туда и в этот раз, когда абхазы стали загонять их. Затем ворота закрыли и табун оказался отрезанным от полей и других табунов. Конечно, лошади стали метаться, сначала лихорадочно и беспорядочно. Затем  самый старший жеребец стал пытаться выбраться. Перепрыгнуть ограду левады лошадям было не под силу, поэтому он начал искать лазейку в заборе. И всё это на быстром галопе, стремясь убежать как можно дальше от пугающих настойчивых людей! Жеребец водил свой табун круг за кругом по леваде, и в какой-то момент, резко сменив направление, бросился  к небольшой лазейке в  изгороди, грудью расширил её так, что весь остальной табун без труда выбрался вслед за своим главарём, и, распушая хвосты на ветру, лошади умчались вдаль, свободные  и счастливые. И я стояла, глядя им вслед, радуясь вместе с этими лошадьми… как прекрасно наблюдать этот безудержный галоп, слышать топот множества ног, видеть свободных лошадей, проносящихся мимо, весело потряхивая гривами…

 

Наступает лето, и табун уходит в горы, на новые сочные пастбища. Они уходят вместе с домашним скотом по автомобильным дорогам, обгоняя галопом неспешно идущих коров и буйволов, и водители терпеливо пропускают бегущих лошадей. А к морю приезжают всё больше и больше людей, чтобы отдохнуть. И мало кто из них догадывается, что живописные поля у озера Инкит –дом диких лошадей, где происходят рождения и смерти, битвы и нежная дружба, свои горести и радости, в общем, настоящая лошадиная жизнь…