Конные заводы Новой Зеландии глазами очевидца. Часть I

20 апреля 2017

Новая Зеландия – лошадиный рай. Вулканическая почва здесь богата минералами, а благоприятный климат позволяет пастись круглый год. Таких красивых лошадей в полях я не видела больше нигде.

Автор: Виолетта Дегтярева

Новая Зеландия – лошадиный рай. Вулканическая почва здесь богата минералами, а благоприятный климат позволяет пастись круглый год. Таких красивых лошадей в полях я не видела больше нигде.

В Южном полушарии жеребята появляются на полгода позже своих собратьев из Северного, а потому скачут в основном только в своем полушарии. Некоторые попадают на скачки в Сингапур, Гонконг, Японию, ЮАР, но большинство все же скачет в Австралии и Новой Зеландии.

Перед поездкой в Новую Зеландию я попросила знакомого скакового агента и частого гостя тех мест, Гранта Притчард-Гордона, составить список лучших конезаводов. Первым в списке шел конезавод «Вайкату» и я собралась к ним ехать в самый канун Нового 2015 года, но накануне ночью пал их лучший производитель – жеребец О’Рейли – и визит пришлось отложить. Так что 31 декабря 2014 года мы поехали в конезавод «Кембридж».

КОНЕЗАВОД «КЕМБРИДЖ»

Конезавод «Кембридж» находится в городе Кембридж. Вся Новая Зеландия – это смесь английских и маорийских топонимов. А Новый год у англо-саксов – почти и не праздник. Вот Рождество 25 декабря – это да, а к Новому году они относятся индифферентно, хотя и отдыхают первого января.

Сначала мы долго плутали по дорогам, даже ткнулись в ворота с надписью «Zabeel» - по имени одного из лучших жеребцов-производителей, рожденных в конезаводе «Кембридж». В конце концов кто-то из водителей показал нам дорогу. Меня высадили из машины у ворот конезавода и пообещали заехать через два часа.

Два часа оказалось мало. Встретил меня менеджер жеребцов-производителей Кери и разговор у нас был самый разнообразный: как сложно пробиться на скачки в Гонконге и что удовольствие от скачек недорогого жеребенка за пять-семь тысяч долларов такое же, как и от купленного за миллион. На прощание я спросила, какие качества он ценит в работниках, и он ответил: трудолюбие, а уже потом – любовь к лошадям и умение работать в команде. Посмотрела я и на самого Забила – жеребца с умными глазами и панибратским отношением к персоналу. Сразу было видно, что он понимает, кто кому тут «звезда».

Гений маркетинга

Конезавод «Кембридж» – самый известный в Новой Зеландии. В 2006 году американское коневодческое издание “Thoroughbred Times” признало «Кембридж» лучшим конезаводом мира. За вклад в чистокровное коннозаводство и скаковую отрасль королева Великобритании Елизавета II наградила его владельца и основателя, Патрика Хогана, орденом Британской империи, а через восемь лет посвятила его в рыцари. В сам конезавод Елизавета II приезжала дважды, что дало повод теперь уже сэру Патрику Хогану рассказывать всякие разные байки о её визите.

Вырос Патрик Хоган в семье ирландского фермера-иммигранта, который разводил коров, телят, клайдесдейлских тяжеловозов и чистокровных лошадей. Из школы он ушел в пятнадцать лет, чтобы работать на ферме отца. Особенно ему нравилось показывать телят на сельскохозяйственных выставках, а потом и чистокровных жеребят на аукционах.

Роль рекламы и маркетинга будущий сэр Хоган понял достаточно рано, и потому на проводку выходил безупречно одетый и в галстуке, а на самом аукционном ринге предусмотрительно останавливался перед каждым из потенциальных покупателей, чтобы те могли рассмотреть лошадь. Покупатели это ценили, а сам Патрик безмерно собой гордился.

Свои рекламно-маркетинговые умения и навыки он довёл до совершенства, когда уже известным коннозаводчиком приглашал к себе потенциальных покупателей – австралийских коневладельцев и тренеров – к себе на конезавод и после демонстрации жеребят-годовичков вез всю компанию в ресторан, а на следующий день – на рыбалку на знаменитое озеро Таупо. Если на следующий день после этого кто-нибудь из гостей позволял себе не торговаться за его жеребят на аукционе, то в список приглашенных он больше не попадал.

Лучший производитель Новой Зеландии

Очень рано Патрик стал разбираться в родословных и ценить роль выдающихся маточных семейств. Свою первую кобылу он купил в 20 лет. Но кобылы кобылами, а без хорошего жеребца-производителя не обойтись. И тогда Патрик Хоган озаботился поисками подходящего жеребца: собрал деньги с группы товарищей и поехал в Европу.

Однако все, что ему нравилось, оказывалось ему не по карману. И вот, когда он уже вернулся на родину, скаковой агент прислал ему очень интересную родословную. Жеребца звали Сэр Тристрэм (Sir Tristram), он родился в Ирландии, а скакал в Англии и Франции. Патрик Хоган заинтересовался и попросил агента посмотреть на жеребца.

Агенту жеребец не понравился: при блестящей родословной у него была весьма посредственная скаковая карьера и не самый лучший экстерьер. Он активно отговаривал Патрика от покупки, но тот настоял. Уже после этого выяснилось, что у жеребца тяжелый характер и дурные привычки, о которых стыдливо умолчали его тренеры.

Пока Сэр Тристрэм стоял в Англии на карантине, на конюшне случился пожар, в котором погибло несколько лошадей. А Сэр Тристрэм не только спасся, но и на радостях побежал знакомиться с кобылами, одна из которых отбила ему прямо по яйцам. Так жеребец сначала чудом спас себе сначала жизнь, а потом и свое мужское достоинство.

На этом неприятности не закончились. По приезду в Новую Зеландию Сэр Тристрэм так не понравился некоторым компаньонам Патрика, что они потребовали свои деньги обратно. Но своему чутью Патрик Хоган верил: одна из трехлетних кобыл его разведения как раз выиграла престижные скачки в Австралии и Новой Зеландии. И он оказался прав: количество детей Сэра Тристрэма, ставших победителями и призерами скачек первой группы, зашкаливало. И если в начале цена случки с ним равнялась 1200 новозеландских долларов, то в конце она поднялась до 200 000.

А дальше что?

С тех пор прошло много лет. Сэр Тристрэм, а потом и его сын Забил, много раз становились лучшими производителями Новой Зеландии и Австралии. А их заводчики – cэр и леди Хоган – лучшими коннозаводчиками соответственно, последний раз это случилось в 2016 году. Но давно уже нет Сэра Тристрэма, а в сентябре 2015 года пал и его сын Забил. Оба похоронены на территории конезавода в соответствии с древней традицией – стоя и мордой на закат.

Сэру Патрику Хогану уже семьдесят семь, а в семье некому передать его дело. Последние пять лет интерес к конезаводу проявляют иностранцы, и сэр Патрик опасается, что они увезут всё лошадиное поголовье вместе с честным именем предприятия на чужбину.

По моему мнению, успех Патрика Хогана сложился из фермерской закалки, собственного таланта и трудолюбия: «Я никогда не требовал от других того, чего не готов был сделать сам».

www.cambridgestud.co.nz  

КОНЕЗАВОД «ДУБЫ»

В конезавод «Дубы» мы отправились в самом начале января 2015 года. Сначала плутали, в конце проехали к конезаводу с «черного входа», и потому не попали на знаменитую аллею из 80-летних дубов, в честь которой конезавод и был назван. Встречал меня сам управляющий конезаводом – Рик Вильямс. Остальные работники, кроме тех, кто ухаживал за лошадьми, отдыхали.

Раньше на этой территории была крупнейшая в округе молочная ферма, принадлежавшая человеку из киноиндустрии. В 1986 году ферму купил экстравагантный австралийский банкир и основал тут конезавод «Дубы Глена». Он потратил 13 миллионов долларов на строительство дорог, конюшен и двухэтажного особняка с семью спальнями на месте старого дома. Чтобы всё было, как у людей. Но в 1987 году рынок акций обвалился, и банкир оказался в тюрьме за обман правосудия и махинации на скачках. А потом и вообще умер банкротом, а конезавод пошел с молотка.

Поменяв нескольких хозяев, в конце девяностых конезавод оказался у бизнесмена, который нанял управляющим Рика Вильямса, человека с хорошим образованием и опытом работы в самых разных областях. Через четыре года конезавод надоел новому хозяину, несмотря на то, что и убыточным не был, и лошади побеждали на скачках. И тут управляющий вспомнил об австралийском бизнесмене Дике Карремане, которому конезавод в свое время приглянулся.

Когда владелец не конник…

Дик Карреман – иммигрант из Голландии, в 13 лет он оставил школу, жил в вагончике и собирал клубнику. В Австралии он начал развозить на грузовике хлеб, хотя и не имел водительских прав. Свой первый грузовик купил в 19 лет, а сейчас их у него больше восьмидесяти, и большинство задействовано в карьерных разработках. Перевозки и карьерные разработки не единственный его бизнес.

На скачки Дика «подсадил» его друг, бывший новозеландский тренер Биван Лейминг: он предложил Дику поставить на одну из двух выбранных им лошадей. Дик поставил на лошадь по кличке «Я потрошитель» (I Am A Ripper), а лошадь возьми и выиграй сразу две скачки второй группы с общим выигрышем 575 000 местных долларов. Дика сразу поглотил мир скачек.

В «Дубы» он приезжал все с тем же другом-тренером посмотреть жеребят-годовичков. Дубовая аллея произвела на него неизгладимое впечатление, и он произнес сакраментальную фразу: «Однажды это всё будет моё».

…Тогда управляющий – это всё

Рик Вильямс остался на конезаводе управляющим. Человек он академический, но с фермерскими корнями. Большинство белого населения Новой Зеландии – потомки крестьян из Англии и Ирландии. Рик всегда держал на ферме своего отца несколько кобыл и даже жеребца-производителя. До того, как прийти в «Дубы», он успел много где поработать и даже вывести из процедуры банкротства будущего лидера новозеландского коннозаводства – конезавод «Вайкату».

Сегодня Дик и Рик живут и работают душа в душу. Дик вкладывает деньги в землю и поголовье (к уже имевшимся 81 гектарам докупили еще 140 гектар по соседству), а Рик занимается племенной, хозяйственной и скаковой работой. Оба стараются вывести «Дубы» на международный уровень.

Особая гордость Рика – это самая сильная команда скаковых лошадей в Новой Зеландии. Из 25 двухлеток в тренинге большинство – рожденные в конезаводе молодые кобылки с не самыми престижными родословными, чья ценность в случае их победы на скачках повышает стоимость и их самих, и их потомства.

Роль генетики и содержания

Рик Вильямс всегда был неплохим специалистом в коннозаводстве: лучший жеребец-производитель конезавода «Вайкату» – О’Рейли (O’Reilly) – результат его племенной работы в бытность там управляющим. Больше пятнадцати лет Рик тесно сотрудничает с генетиками, улучшая скаковые показатели лошадей. В результате владелец конезавода – Дик Карреман – уже несколько раз получал приз, как лучший коневладелец Новой Зеландии.

Генетики считают, что успех на скачках на 30 процентов определяется генетикой и на 70 процентов – уходом и содержанием. По оценкам управляющего, это соотношение – 50 на 50, но даже в этом случае уход и содержание оказывают огромную роль на последующую скаковую карьеру лошадей. И потому на конезаводе «Дубы» совсем не используют химических удобрений, а только компост, увеличивающий плодородный слой почвы.

Здесь жеребята постоянно меняют левады и товарищей по играм, их здесь не перекармливают и стараются держать даже ниже средней весовой отметки. И раньше положенного отнимают от кобыл, если жеребята показывают большой прирост в весе: избыточный вес плохо влияет на развитие животных.

В 2006 году на аукционе в Ирландии я впервые увидела годовичков размером с пяти-шестилетнюю спортивную лошадь. Тогда же я познакомилась со специалистом, который обмерял жеребят для своего исследования их взаимосвязи роста-веса с последующей скаковой карьерой. По его словам, успешно выступали только те лошади, вес которых в годовалом возрасте был либо равен норме, либо ниже её. А через полгода-год у тех годовичков, которых российские коневладельцы купили на том на аукционе, «полетели» плечи – не выдержали нагрузки.

Несколько слов о бизнесе

Сегодня в конезаводе «Дубы» около 128 маток, из которых 45 – кобылы с блестящей родословной или выдающейся скаковой карьерой. Одну такую кобылу по кличке Сичейндж (Seachange) я увидела, проезжая по территории конезавода. Она выиграла семь скачек первой группы и была признана лучшей в мире кобылой-спринтером по траве. Она даже на Аскоте выступала. Самое интересное, что у неё размёт, или «коровий постав». Но происхождение и скаковые результаты позволяют продавать её потомство на элитных торгах. В 2015 году Рик надеялся продать её жеребенка на аукционе не меньше, чем за полмиллиона местных долларов.

Ещё треть кобыл завезены из Северного полушария. «Рынок стал международным и на аукционе нужны легко узнаваемые родословные. И как показывает статистика за последние 10 лет, эти линии удачно скачут в Новой Зеландии», - говорит Рик. Поскольку кобылы от выдающихся родителей стоят дорого, то Вильямс старается покупать тех, у кого были хорошие бабушки и прабабушки, и через племенную работу улучшать маточное ядро.

Из трех жеребцов-производителей конезавода самый известный – Дарси Брахма (Darci Brahma), сын американского жеребца-ирландского производителя Дейнхила (Danehill) и кобылы «голубой крови» Гран Эшезо (Grand Echezeaux). Есть у конезавода и доля в жеребцах-производителях со стороны, но предпочтение отдается своим.

Как правило, 60 процентов прибыли конезавода – это поступления от продаж годовичков, 30 процентов – от услуг жеребцов-производителей и 10 процентов – от постоя лошадей со стороны и другие источники. После мирового финансового кризиса цены за случку с жеребцами упали, и количество коннозаводчиков тоже уменьшилось. А экономить на корме, персонале, ветеринарных или других расходах на содержание никак нельзя. Вот и выживают сегодня только те конезаводы, где есть хороший жеребец-производитель, и чьи годовички хорошо продаются.

Слова благодарности

Напоследок Рик надарил мне подарков, самым ценным из которых оказалась книга о конезаводах Новой Зеландии – «Где рождаются чемпионы». Написал её талантливый журналист, коннозаводчик и любитель скачек Эйдан Родли. Большую часть информации я брала из этой книги. А ещё Рик очень интересовался Россией, и надеялся когда-нибудь к нам приехать.

www.theoaksstud.co.nz